Чаплин-клуб, 1998, сентябрь

Пара андрогинных питерских менестрелей, с женскими именами, но с по-мальчишески угловатыми движениями, вытянутой шеей, отставленными назад локтями, примитивной жестикой первых рок-н-ролльных партизанов, лишенных строгого ока хореографа и стилиста, жестикой, диктуемой тогдашней модой, жестикой, чертящей в воздухе геометрические фигуры, замкнутые и незамкунтые контуры, будто рисующей на тебе мишень. Бесформенные (бронежилет под рубашкой) монохромные одежды. Поэзия мокрых улиц мегаполиса, города без эмоций, с навсегда отсыревшим сердцем, города, где не умеют любить, но умеют петь о любви. Песни, как водосточные трубы, из которых в оттепель вдруг и вмиг прямо под ноги тебе вываливается с грохотом скопившиеся там лед, сосульки, снег, а ты только охнешь или ухнешь, или скажешь вау!. Песни, как “подворотня, где ты идешь прочь”. Песни, как лед на реке, давший трещину прямо под ногами. Концерт - тир, зритель - мишень. Бьют без промаха.

В перерывах между песнями - фрейдистские заигрывания с публикой. В перерывах между заигрываниями - свободный и запанибратский конферанс. Публика - постоянна и знакома. В основном, женщины.